теневой кабинет

Главный редактор GQ, а теперь и писатель Николай Усков размышляет о происхождении и назначении кабинета.

Когда-то кабинетов не было. Впрочем, как не было спален, столовых, гостиных, будуаров, зимних садов и музыкальных салонов. Благородные господа средневековой Европы размышляли, правили, грелись, готовили еду, ели и спали вместе с челядью в одном и том же месте, неопределенно называемом "зала". Нередко там же они справляли нужду. Загляните в Тауэр: монарший нужник находится в нише залы и являет собой отверстие в стене. Причина неприхотливости - не бедность, а отсутствие представления о privacy. Кстати, еще Александр II Освободитель сто пятьдесят лет назад справлял нужду за ширмой, выслушивая доклады министров и генералов.

Тем не менее кабинет - одно из старейших помещений, отпочковавшихся от залы. В англосаксонском мире достаток жилища измеряют количеством спален. В Средние века эту роль постепенно стал исполнять кабинет - уединенное пространство, свободное от чужих глаз и ушей. Само слово восходит к древнефранцузскому cabine - "отдельная комната". Иногда его называли камерой: там можно было уединиться, и туда прятали ценности. У государей в кабинетах хранилась казна. Поэтому еще министерство финансов, учрежденное Петром Великим, называлось по европейской моде Камер-коллегией. Первая сугубо "камерная" мебель появилась в эпоху Возрождения - высокие шкафы-бюро с секретами - и называлась она тоже "кабинеты". Тогда в камерах или кабинетах одевались, раздевались и спали, а секретари были одновременно камердинерами, камер-юнкерами, камергерами. То есть слугами, допущенными в интимную жизнь господина. Камер-юнкер Пушкин писал в "Евгении Онегине":

Изображу ль в картине верной Уединенный кабинет, Где мод воспитанник примерный Одет, раздет и вновь одет?

Онегинский кабинет похож на туалетную. Красивые мужские игрушки - "янтарь на трубках Цареграда", "фарфор и бронза на столе". А рядом "духи в граненом хрустале", "гребенки, пилочки стальные, прямые ножницы, кривые, и щетки тридцати родов и для ногтей и для зубов". От постороннего хлама кабинеты избавила Викторианская эпоха с ее рациональным педантизмом: каждому эпизоду человеческой жизнедеятельности было предписано свое помещение. Кабинет - для деловых встреч и занятий с бумагами, библиотека - для чтения, столовая - для еды, "утренняя комната" - для общения хозяйки со слугами и так далее до буфетной и прачечной. Может быть, "Айседора Дункан в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной, - язвительно предполагал булгаковский профессор Преображенский. - Может быть. Но я не Айседора Дункан!" Со своими семью комнатами Филипп Филиппыч являл идеальный пример викторианского благополучия. Он хотел еще восьмую под библиотеку. "Это неописуемо!" -констатировал представитель домкома.

Конец викторианству положила не "разруха в головах", не теснота мегаполисов и не демократизация стиля жизни международной элиты после Второй мировой, а эпоха мобильного телефона и Wi-Fi. Она сделала возможным устроить кабинет там, где вы сейчас находитесь, - в туалете, гостиной, спальне, машине или спортзале. Бронзовые всадники, хумидоры, благородные книги в переплетах телячьей кожи, пейзажи Тернера и портреты Рейнольдса - все это при желании можно отправить на чердак или выставить на аукцион Christie's. Ваши основные сокровища лежат не в ящиках секретера, они сосредоточены на пластиковом прямоугольнике серебряного или лучше черного цвета. А эпизоды современной жизнедеятельности - файлы на десктопе или адреса в почтовом ящике. Строго говоря, и сексом после сексуальной революции как-то странно заниматься в спальне. В кровати храпят, читают или валяются с лэптопом. Наше время не случайно называют новым Средневековьем. В плане организации жилья и офиса - это отсутствие перегородок, возвращение к философии "залы": многофункционального пространства, наполненного воздухом и светом. Хорошо хоть нужники остались. Впрочем, и в них можно болтать по телефону или сидеть с лэптопом. Благо современные требования к жилищу предполагают по нужнику на члена семьи. Такой он, самый последний критерий нашего достатка.